|
|
Страница 1
Страница 2
|
|
|
|
|
Разные картины
художников ТПХВ
Аленушка,
Виктор Васнецов,
1881
Пустынник,
Михаил Нестеров
|
|
Виктор Васнецов и былинно-сказочный жанр
Виктор Михайлович Васнецов (1848-1926) начал выступать с передвижниками с 1874 года (на 3-й выставке была показана его картина «Чаепитие»). Вскоре он становится членом Товарищества. И уже тогда Крамской говорил о Васнецове: «В нем бьется особая струнка». Однако своеобразный склад его художественного дарования и эта «особая струнка» отчетливо определяются только на рубеже 1880-х годов
В Петербург Васнецов приехал из глухого села Вятской губернии. Отец его был сельским священником и видел в сыне своего будущего преемника. Жизнь в деревне рано подружила Васнецова с крестьянскими ребятами, зародила глубокую любовь к народной сказке. Поэзию и очарование народной сказки Васнецов, подобно Пушкину, воспринял от своей няни.
Учился В.Васнецов сперва в духовном училище, затем в духовной семинарии (в Вятке), и религиозное воспитание, несомненно, оказало воздействие на его мировоззрение, усложнило его творческий путь. Местный художник Н.А.Чернышов рано разглядел талант юноши и натолкнул его на мысль поступить в Академию.
В Петербург Васнецов прибыл в 1867 году, девятнадцати лет от роду. Здесь, в художественной школе на Бирже, его встретил Крамской, как за несколько лет до того встретил он Репина и несколько лет спустя - Ярошенко. С тех пор творческая судьба Васнецова дорога и близка Крамскому.
Уже через год юноша попадает в Академию и быстро входит в среду талантливой академической молодежи (его друзьями становятся Репин, Максимов, Савицкий, Антокольский). В годы учения оценил дарование Васнецова и П.Чистяков. Однако Академию Васнецов не кончил.
В течение 70-х годов творчество Васнецова несет заметную печать влияния Перова. Ему особенно близок мир «обыкновенных людей» - мелких чиновников, городской бедноты, - жизнь которых он изображает с сочувствием и душевной теплотой. Таковы его картины «В чайной» (1874, Харьковский музей изобразительного искусства), «Книжная лавочка» (1876, Государственная Третьяковская Галерея), «С квартиры на квартиру» (1876, Государственная Третьяковская Галерея). Эта картина проникнута чувством щемящей грусти; она изображает двух одиноких стариков, идущих со своим нехитрым скарбом по замерзшей Неве на новое место жительства. Но уже в эти годы зреют замыслы большинства картин художника, которые заняли впоследствии свое особое место в ряду лучших произведений русской живописи второй половины XIX века. Возникновение этих замыслов в какой-то мере стимулировала работа над иллюстрациями к детским сказкам, рисункам к поговоркам и пословицам, которые Васнецов выполнял в 70-х годах преимущественно по заказам. Не случайно именно В.Васнецов раскрыл для русской живописи поэтический мир народного искусства, ставший близким ему уже в детстве. Это сделало его чутким, восприимчивым к воздействию музыки композиторов «Могучей кучки», в которой мотивы народных песен и сказаний звучали очень часто.
Поездка за границу, новые разнообразные впечатления не изменили влечений художника. В Москве, куда Васнецов переезжает в 1878 году, он окунулся в близкую себе среду. Вся группа москвичей, с которой он и его младший брат Аполлинарий сблизились, увлечена московской стариной (Репин - в связи с работой над картиной «Царевна Софья»; Поленов - над кремлевским теремным дворцом XVII века; Суриков - над «Утром стрелецкой казни»). Многое дало Васнецову и общение с мамонтовским кружком.
Васнецов целиком захвачен новыми, широкими замыслами, содержание которых черпает из прекрасного, романтического мира народной фантазии. Он приступает к созданию своего знаменитого «богатырского» цикла картин, утвердившего за ним славу и авторитет зачинателя нового жанра в русской живописи. Первенец «богатырского» цикла, «Витязь на распутье», был задуман в начале 70-х годов. Но удовлетворившее решение художник нашел только в 1878 году. Картина была показана на 6-й Передвижной выставке, но значительного успеха автору она не принесла.
На 8-й выставке Васнецов показывает картину «Ковер-самолет» (1880) и свое первое монументальное произведение - «После побоища Игоря Святославовича с половцами» (1880, Государственная Третьяковская Галерея). Тема последнего навеяна была художнику «Словом о полку Игореве». Образы поэмы стали близки Васнецову в годы ранней юности. Он слышал поэму в исполнении И.Самарина в Москве.
Но возможно, что стремление воплотить эти образы в картине возникло у Васнецова и в связи с работой композитора Бородина над оперой «Князь Игорь» (начата, по сведениям В.Стасова, еще в 1869 году). В «Слове о полку Игореве» Васнецова пленил торжественный и величавый дух эпоса, его гражданственная патетика. В основу сюжета картины положены следующие, обычно приводимые в работах о Васнецове строки: «Пополудни на третий день пали знамена Игоревы ...»
«Никнет трава от жалости,
А дерево кручиною
К земле приклонилось».
Васнецов и картину «строит» приземленной, вытянутой по горизонту, что помогает художнику создать ощущение необъятной ширины поля битвы, простирающегося далеко влево и вправо. Вся сцена взята с непривычной точки зрения - снизу: так мог видеть поле битвы сраженный воин, в последний раз окидывая его взором. Точка зрения снизу усиливает монументальность поверженных фигур и деталей переднего плана. Васнецов словно говорит зрителю; герои убиты, но дух их не сломлен; это отмечали и современники Васнецова: «Фигура мужа, лежащего прямо, в ракурсе - выше всей картины. Глаза его и губы глубокие думы наводят на душу», - писал Чистяков Васнецову. Я насквозь вижу этого человека, я его знал и живым; и ветер не смеет колыхнуть его платья полой; он и умирая-то встать хотел...».
По контрасту с фигурой лежащего на переднем плане могучего воина кажется особенно хрупким прекрасный юноша, пронзенный стрелой в грудь. Но лежит он с выражением тихой умиротворенности, с сознанием исполненного долга на лице. Каждая из этих фигур обрисована вполне рельефно, выпукло, законченно, вплоть до деталей доспехов и вооружения. В то же время образы картины как бы подернуты романтическим флёром былинного сказа. Положения фигур воинов, их позы созвучны торжественному ритму эпоса. Нетороплив, как речь сказителя, и ритм устилающих землю и уходящих в глубь полотна тел павших воинов.
продолжение...
|
